Тяжелый забор, колючая проволока и красные ветки рябины на фоне серых стен женской колонии, слегка присыпанной снегом.
Им важна надежда...
Мы проходим по территории, где висят кое-где на стяжках изречения мыслителей, — немое напоминание, что всё это ещё не конец, и счастье этого мира в твоих руках. На нас смотрит серый забор, и только огромное солнце, нарисованное на нём красками — намёк на то, что там, за забором, будет другая картинка, вне серых стен, колючей проволоки и холодяще-звенящей тишины.
По состоянию на 1 ноября 2017 г. в учреждениях уголовно-исполнительной системы содержалось 607 894 человек, из них содержатся 48 245 женщин. При женских колониях имеется 13 домов ребенка, в которых проживает 547 детей.
Дом ребенка при ИК-5 г. Челябинска — самый большой в РФ Дом Малютки при колонии, он рассчитан на 125 деток. В этом году численность осужденных снизилась, и детей меньше, и беременных стало меньше. На сегодняшний день тут проживают 69 детей, наказание отбывают 63 мамы. (3 пары — женщины, у которых двойни).
Рассказывает заместитель начальника колонии Горшенина Ольга: «Чаще мамы попадают, будучи беременными. Весной одновременно было 25-27 беременных мам. Много прибывает из других регионов, к нам ведь прикреплены другие регионы с детками разного возраста. Мамы могут находиться с детьми до 3 лет, и, если до конца срока остается один год, она может с разрешения администрации оставить этого ребенка чуть больше, но при условии, что до конца остался один год. Мамы прибывают с такими детками, уже при наличии детей, когда они, будучи осужденными, уже были беременны, и в СИЗО дети появились на свет. Там они содержатся в камере „Мать и дитя“.
Мы с бригадой медиков 9 ДГКБ им. Г. Н. Сперанского входим в здание Дома Ребёнка. Здесь допускают к работе самих осужденных. „Есть мамы, у которых эти дети первые и долгожданные. Это видно по их отношению и поведению, по посещению в доме ребенка. Есть те, для кого это просто очередной ребенок. К сожалению, таких мам, которые к своему ребенку относятся трепетно, их не так много. Из ста человек — это десять человек, которых можно назвать мамами“, — продолжает свой рассказ Ольга.
Доктора начинают осмотр детей. Их несут из групп на руках, кто-то спускается за ручку. Поражает одно: эмоции. А точнее отсутствие этих эмоций. Малыши все как будто на одно лицо: грустное и не по-детски сконцентрированное. Но каждый из них оживает, преображается при виде матери.
Каждая мама в первой половине дня может два часа погулять с ребенком, и после четырех часов — вторая прогулка. Они гуляют, общаются, проводят время. Женщины, которые кормят грудью, они с ребенком находятся чаще, контакт лучше. Эти мамы — их можно назвать мамами. Приходят на кормление, на прогулки, остальное время — график у ребенка свой, у мамы свой по распорядку дня отряда», — делится Ольга.
С каждым часом все больше погружаешься в жизнь внутри колонии. Но больше всего вглядываешься в лица этих женщин. Они практически такие же, как и лица детей: неподвижные, с запрограммированным взглядом. Они идут одинаковыми рядами, в одинаковых бушлатах и платках, справа у каждой — фамилия и имя, номер отряда. Точно также подписаны кроватки каждого ребёнка в Доме Малютке, все строго по распорядку: сон, питание, игры, занятия.
Но вспоминая улыбку каждого малыша при виде родного человека — понимаешь, что они обычные дети, просто совершенно лишенные жизни. Только матери для них — ниточка к этой надежде на жизнь.
К сожалению, только не всегда в этих детях их матери видят эту ниточку спасения. А вот ребёнок как повод ко всяческим поблажкам — практически обычная история для отбывающих наказание матерей. Рассказывает Ольга: «До 2005 года женщины могли привлекаться к дисциплинарной ответственности за различные нарушения наравне со всеми остальными осужденными, отбывающими в колонии. Но теперь все изменилось. И женщины, имеющие детей в доме ребенка, выдворяться в штрафные изоляторы не будут. Соответственно, привлечься к административной ответственности. Есть только дисциплинарная ответственность в форме устного выговора и больше ничего. Больше женщину, имеющую ребенка, наказать никак не могут. Они понимают, что пока у них ребенок на руках — это своего рода щит. Это диетпитание, не все осужденные социально устроены. У них есть фрукты. Отбывать наказание с ребенком в колонии — выгодно».
Начинаем задавать вопросы, выясняем, что многие мамочки, что вышли на свободу оставляют своих детей, которые верили в них и ждали каждого их прихода, бросают своих малышей на вокзалах, на лавочках в парках, навсегда вычеркивая их из своей жизни. Потому как свою роль эти дети уже выполнили...
Нужны ли мы тут, врачи?
Снова задаем вопросы. А что мы хотим услышать? Многие мамы, отбывающие наказание, родом из отдаленных регионов. Они вернутся в села, маленькие поселки, где нет работы, где злоупотребляют алкоголем. Что говорить о медицине. Именно поэтому так важно обследовать и дать этим возможность, шанс на нормальное лечение тут, в колонии.
Ситуация с медициной сложная: детей можно записать в прикрепленную поликлинику, по предварительной записи. Это очередь. И дети, живущие при колонии не самые первые в этой очереди. Кроме того, получить возможность пройти обследования не только у одного, а сразу у нескольких специалистов — практически невозможно. А дети при колонии разные, в большинстве своем слабенькие и болезненные: образ жизни матерей всегда сказывается.
Вот и получается, что, приезжая к таким детям, врач не просто лечит, но и помогает предотвратить беду: ведь никто не знает, какая судьба постигнет того или иного малыша: попадет ли он домой с мамой, которая лишена элементарных бытовых навыков, либо останется на улице, а потом уйдет в Детский Дом, где лечить его будут тоже не сразу.
....Тяжелый забор, колючая проволока и красные ветки рябины на фоне серых стен женской колонии, слегка присыпанной снегом...
"Им просто нужна надежда. Потому что им нужно знать и быть уверенными, что на воле они нужны...
— Это вы про кого, Татьяна Алексеевна? Про мам? Или про детей?
— Про обоих....
— Мамочка, проходите, кто там следующий? Доктор ждёт вас...
