Обычно мы пишем отчёт о поездке, рассказывая о том, как всё прошло, что предстоит сделать нам и как помочь конкретным детям. Но этот раз особенный.
Личные воспоминания
Эти воспоминания — взгляд на поездку изнутри, чтобы было проще понять, зачем вообще нужны эти выезды. Вне громких слов и пафоса. Личные впечатления, лишенные критики.
Я долго собиралась написать эти воспоминания. Первое желание острое было, ещё когда летели обратно, всё было настолько ярко и живо в памяти...
Но прошло практически две недели, как мы улетели, а всё также живо. Первый вопрос, который постоянно витает в голове: «Как они там сейчас?» Не мысли, какие мы молодцы, герои, приехали, сейчас будем лечить, а просто мысли, о том, кто остался там... Что они сейчас делают, какие у них переживания. Я про детей. Хотя, конечно, многие уже большие, 17-ти летние. Не хочу писать снова и снова: да вы понимаете, что им светит ПНИ, что там тюрьма, что если мы вот сейчас не поможем, не спасем, то это конец...
Не хочу этого писать, потому что большинство уйдут в эти самые ПНИ. И там будет в разы страшнее того, что мы видели. Это реальность. А что мы видели? Совершенно уставших воспитателей, один на группу в 15-17 человек, очень, повторюсь, очень тяжелых психически больных детей. Они содержатся в изоляторах. И условия их содержания, мягко говоря, тоже тяжёлые. Бедно, не отремонтировано (не потому что плохие «кто-то», а потому что бюджет...) и очень страшно.
Страшно...
Страх сидит внутри, потому что вот этот конкретный мальчик 16-ти лет ходит голый по этому самому изолятору, рвёт на себе одежду, и вот этот самый звук разъезжающейся по швам одежды доставляет ему самое главное наслаждение. Он кричит иногда, ест только три вида блюд, которые ему заносят, бочком протискиваясь в изолятор, очень перепуганные воспитатели и нянечки, потому что Глеб недавно чуть не задушил заместителя главного врача. Страшно...
Страшно... Потому что это естественно для человека. И уже перестаешь судить и думаешь о другом, что ТЫ конкретно можешь сделать для них...
Потом карантин. Ты туда даже заходить боишься. Тебе бежать хочется оттуда. Потому что запах, потому что безумие и... там же невероятно красивая пятилетняя Соня, которой уже не помочь среди этого ужаса. Нужно называть вещи своими именами и не нужно ложного геройства, что ты приехал сюда и всех спасешь. Тут страшно и горько, и порой даже противно до тошноты. И тебе хочется вырваться побыстрее, на воздух. На чистый воздух. Чтобы больше никогда не вспоминать всего этого ужаса!
И ты уже не осуждаешь этих воспитателей, которые ГОДАМИ видят этот ужас, в психоэмоциональном плане ужас. При этом для многих они «Глебушка, Настенька, Олечка», и нет отвращения и нет брезгливости... Есть над чем задуматься.
Вопросы и ответы
Потом ты задаешь себе вопрос: зачем ты сюда приехал? И тут уже после всего, что пережил лично, что прочувствовал лично, точно не нужно этого геройства, что такие молодцы, что всех спасём. Это ВРАНЬЕ. Потому что ты нормальный человек, и ты живой, и также боишься, и чувствуешь этот резкий запах мочи в коридорах, и видишь много всего, что противоестественно твоему обыденному восприятию жизни. Ты приехал сюда для себя! Чтобы стать лучше, чтобы увидеть, КАК может быть. И в твоих силах что-то сделать для них. Совсем недавно я узнала, как погиб один человек, погиб, спасая бездомного. Когда-то он написал очень важные слова: „«Иногда мне хочется, чтобы у Бога был прямой телефон. Или хотя бы почта, по которой можно было бы написать Ему в любое время дня и ночи, и Он бы ответил. Вот бы здорово: „Здравствуй, Бог. У меня проблемы. Помоги! Что? А, хорошо. Будет сделано. Ок. До скорого“. Или так: „Боженька, мне так одиноко! Мне так плохо, сделай что-нибудь. Папочка, а когда Ты придешь домой?“ Или просто молчать в трубку. Он понимает. Но у Бога нет прямого телефона. Или есть, но я забыл номер. Записную книжку потерял... Да нет, не в книжке дело, а просто... провода порвались. Надо просить специалистов наладить связь. Но где эти специалисты? А они ждут — нас. Да, нас! Именно они — эти дети, которых насилуют, эти мальчишки, в одиночестве глядящие в окно, эти маленькие девочки и мальчики, дяди и тети, и даже кошки на дороге... Но ты подойди к ним. Сядь рядом. Погладь по голове. Отдай все тепло твоего раненого сердца. Пусть боль преобразуется в любовь. И тогда, может быть, не станет времени утишать свою боль — чужой хватает. Наши боли соединяться, сердце к сердцу, голова к голове, рука к руке. Как много значит в этом огромном мире маленькая верность — это безмерно...» Так вот, почему мы едем за много тысяч километров, ради чего? Во имя этой маленькой верности. Чтобы помочь там, где практически нет надежды, где страх. Только не критикуя и не обвиняя. Потому что в эту поездку мы все встали на место тех, кто тут постоянно. И не помочь уже нельзя.
А ещё мы едем сюда для того, чтобы этот страх не убил тех, кому ещё можно успеть помочь. И в этот раз таких — трое. Им можно дать надежду на здоровье, на обретение родного дома. И потом привезти ещё шестерых, которых можно избавить от физической боли. Это наша помощь им. Самая маленькая, но такая нужная.
И пока жива эта преданность делу, врачи будут ездить. И мы не можем не просить вашей помощи, чтобы эти поездки вновь и вновь случались. Потому что они все там невидимые для огромного многомиллионного общества, но живые.
Врачам удалось выявить 9 детей, остро нуждающихся в медицинской помощи, трое из них — имеют все шансы обрести семью. Но есть ещё пять, не вошедших в список госпитализируемых в Москву, кто тоже надеется на эту возможность...
29.01.2018
