Во время повторного выезда в Нижнетуринский ДДИ врачи сделали более 100 ультразвуковых исследований и 11 ЭЭГ, а также не смогли провести намеченные лекции и пройти в корпуса к детям.
Отчет о выезде бригады врачей благотворительного фонда «Дорога жизни» в Нижнетуринский ДДИ
Отменить данное мероприятие...
— Февраль — месяц не самый хороший, поэтому министерство дало команду неделю назад отменить данное мероприятие, — такими словами встретил бригаду фонда «Дорога жизни» директор Нижнетуринского ДДИ Александр Иванович Шалагинов.
Микроавтобус стоял перед синими глухими воротами, а Александр Иванович с подозрением спрашивал, сколько врачей приехало и «кто тут у вас куратор». Потом директор со вздохом махнул рукой охраннику, мол, ладно уж, что с ними делать, пропускай. Ворота открылись, и машина вкатилась на глухо огороженную территорию интерната.
За день до выезда бригады фонда из Нижетуринского ДДИ пришло сообщение, что в учреждении карантин. Однако, в областном Министерстве о карантине слышали первый раз. На вопрос юриста фонда Натальи Рождественской: «Кто именно в министерстве дал команду отменить приезд врачей?», — директор промолчал.
Медицинская бригада фонда «Дорога жизни» приехала в Нижнюю Туру второй раз. Во время первого выезда в июне 2019 года было осмотрено 115 воспитанников ДДИ. В Нижнетуринском интернате живут дети с тяжелыми сочетанными патологиями и пороками развития: их больше, чем в среднем в подобных заведениях. Возможно, это связано с тем, что недалеко от Нижней Туры расположен закрытый город Лесной, где работает комбинат «Электрохимприбор».
Предприятие принадлежит Росатому и занимается обогащением урана и утилизацией ядерного топлива. В 2007 году на складе комбината сгорело около 300 кг слабообогащенного урана, что не могло не отразиться на здоровье живущих рядом людей. Офтальмолог фонда Раиса Васильева диагностировала слепоту у 20 воспитанников интерната, и это много, даже для ДДИ.
Лекции слушать некому
Во время этого выезда доктора собирались не только провести осмотры и отследить динамику, но и прочитать лекции об особенностях развития детей-инвалидов работникам близлежащих медучреждений, врачам, нянечкам и медсестрам. Это особенно важно для глубинки, где специалисты не успевают учиться новому и часто действуют по старинке.
— Что я хочу сказать, — продолжил директор ДДИ, — в час дня, то есть, вчера, мы только получили вашу программу, поэтому, к сожалению, мы не могли подготовиться так как хотели. Лекции слушать некому. Дети у нас болеют, сопливят, кашляют. Вы знаете, что ОРВИ, грипп в Свердловской области, поэтому детей вам будут приводить. По корпусам ходить категорически запрещено. Надеюсь, это понятно?
— А ОРВИ и грипп-то у кого? У нас или у ваших детей? — стали спрашивать врачи.
— У детей.
— Ну вот, дети-то больные, а мы-то, врачи, здоровые! Мы ж лечить приехали!
— Неужели вам не понятно, что в Свердловской области закрыты многие школы и садики — и директор раздраженно махнул рукой.
Допуск в корпуса не разрешать...
Машина остановилась перед аккуратным двухэтажным корпусом. Это был административный блок, где каждому из специалистов предоставили кабинеты для работы.
14 февраля, то есть, за день до приезда врачей фонда, директор издал приказ № 36. В нем сказано, что «в связи с приездом врачей БФ «Дорога жизни» 14-16 февраля 2020 года» приказано: «Провести осмотр детей, только не температурящих и заболевших, отдельно по корпусам без пересечения с другими детьми, с доставкой их в медицинский блок для осмотра, ответственные .... Допуск врачей в жилые корпуса не разрешать, организовать работу и осмотр детей с 9.00 до 17.00».
Слова «допуск врачей в жилые корпуса» в приказе подчеркнуты особо.
Казалось бы — и что? Не пустили врачей в палаты, но ведь показали же детей. Однако, все не так просто.
Как отметила детский психиатр Ольга Атмашкина, «составить полное представление о жизни детей в интернате проблематично, поскольку мы были ограничены в передвижениях и не могли видеть детей в привычной обстановке».
Также психиатру, психологу и дефектологу не были предоставлены учебные и перспективные планы, маршруты на детей или хотя бы тетради и рисунки. То есть, все, что дает представление о том, как с детьми работают педагоги и психологи.
Кадровый вопрос
Дети столпились в коридоре. Кто-то в инвалидных колясках, кого-то держат за руку нянечки и медсестры. В интернате два этажа, но лифтов нет. Неходячих детей со второго этажа на прием к врачам нянечки приносили на руках.
— Когда нас проверял Росздравнадзор, нам сказали, что у директора, у зама и у начальников отделений должно быть мед образование, потому что мы сами такую структуру сформировали, — говорит заместитель директора по медицинской части Юрий Владимирович Чуриков, — но у нас пока так и нет никаких начальников отделений, и штатный врач только один — это я.
Однако, как он сам говорит, что его «функция — организационная, контролирующая, методическая».
Лечением детей занимается фельдшер. Педиатр фонда Наталья Гортаева мягко замечает, что для лечения детей в ДДИ нужен педиатр:
— Если ребенок, например, сопливит все время, мамочка участкового врача замучает...
— Да они меня мучают! По сто раз на дню! — отвечает фельдшер, — Их ко мне приводят. Мы лечим, пишем. А диспанцеризация приезжает раз в год...
— Конечно, у вас большой опыт. Но надо все же получить диплом врача. Эти дети не могут осматриваться педиатром раз в год, — кажется, что Наталья Владимировна говорит это самой себе.
Из заключения Натальи Гортаевой: «Медицинская деятельность в этом учреждении осуществляется фельдшером, которая ведет детей фактически как врач-педиатр и назначает им терапию острых ситуаций, острых респираторных инфекций и пытается отслеживать те моменты, которые связаны с лечением наблюдением, плановыми госпитализациями всех детей с очень сложной патологией»
Но, оказывается, у ДДИ есть педиатр, который работает на четверть ставки.
Интернат расположен не очень близко к Нижней Туре, да и от Лесного надо ехать на машине. Поэтому найти специалиста, который согласится работать в ДДИ в такой глубинке, крайне сложно. К тому же, обстановка в учреждении непростая. В интернате царит режим строжайшей экономии. Деньги, которые государство перечисляет детям, неприкосновенно хранятся на их сберегательных книжках и не используются даже для детских нужд.
На вопрос юриста Наталии Рождественской к соцработнику, переведены ли детские деньги на номинальные счета в соответствии с требованиями ст. 37 ГК РФ и используются ли для приобретения нужд детей, соцработник сказала, что не знает, что такое номинальные счета.
Вы же знаете, какие они...
В кабинет к офтальмологу Раисе Васильевой заходит мальчик. Доктор вспоминает его по прошлому приезду:
— Я выписывала ему очки. Где они?
— А он сломал! — говорят нянечка.
— А вот до него был Саша?
— А у него потерялись. А может, тоже сломал. Они же, знаете какие...
— Надо контролировать, чтобы дети ходили в очках, — замечает доктор.
— Я — одна медсестра на посту, у меня 70 детей! Как я должна проконтролировать, кто надел очки, кто не надел? Тут, бывает, бактерицидки не всегда успеешь вовремя включить, — вступает в разговор постовая сестра.
Согласно государственным нормативам на одну медсестру в ДДИ должно быть 30 детей, а на одного воспитателя — 10.
В Нижнетуринском ДДИ на одного воспитателя приходится 22 ребенка. Всего в интернате, где живет 111 детей, работает одна старшая медсестра, 12 постовых медсестер, одна физиотерапевтическая медсестра, одна медсестра по массажу. Была и диет-сестра, но она уволилась месяц назад.
В это время по коридору быстрым шагом идет одна из сотрудниц:
— Я нашла очки, — говорит она и протягивает нянечке совершенно новые, не ношенные очки в пакетике из оптики.
Одна из девочек приходит на прием к логопеду-дефектологу с очками в руках.
— Как тебя зовут, — спрашивает ее Анна Левина.
— Настя, Анастасия Сергеевна, — басовито отвечает девочка, надевая очки.
— Очки носишь или тебе без очков удобнее?
— В очках удобнее...
Через полчаса Настя сидит в коридоре без очков. Спрашиваю, куда делись. Настя отвечает, что очки забрала воспитатель. На вопрос почему, Настя говорит, что они всегда лежат у воспитателя: «А я обычно без очков хожу».
Офтальмолог Раиса Васильева: «Особенность этого ДДИ — это высокая концентрация слепых и слабовидящих детей. То есть при общем количестве 108 детей — 23 абсолютно слепых ребенка и очень много детей с крайне высокими степенями близорукости, то есть примерно 70% детей могут быть приравнены к слепым и слабовидящим».
В Нижнетуринском ДДИ нет тифлопедагога — специалиста, который осуществляет воспитание и обучение детей с нарушениями зрения. Тифлопедагог учит слепых и слабовидящих детей читать со шрифтом Брайля, прививает им навыки самообслуживания и умение ориентироваться в пространстве.
Мы для детей делаем
— Вы можете пройти, посмотреть корпуса, — говорит начмед. И отправляет со мной одну из медицинских сестер.
Мы проходим по холодному длинному коридору мимо двух запечатанных дверей. За ними замороженный актовый и спортивный залы.
— Раньше кино показывали, — комментирует медсестра, — тут и сцена была, спектакли были, дети выступали. А потом забросили, сделали склад. Раньше-то у нас 300-400 детей было, было больше ходячих. Сейчас дети более тяжелые.
Теперь в отделении для ходячих живет 23 мальчика и 24 девочки.
В палатах стоят ровные, аккуратно заправленные койки. На тумбочках нет ничего. Ни карандаша, ни ручки. На приеме у логопеда один мальчик признался, что особенно любит медсестру, которая приносит ему карандаши и разрешает рисовать.
Вообще, медсестры и нянечки добрые и ласковые с детьми. Кто поправит одеяло, кто приобнимет малыша.
В отделении милосердия тоже тихо и чисто. Заметно, что директор печется об учреждении: стены свежепокрашенные, нет неприятного запаха, к корпусам пристроены веранды, где «гуляют» дети из отделения милосердия, которых сложно вытаскивать на улицу.
Но, похоже, хозяйственной частью все ограничивается.
В палатах почти нет игрушек. Все они собраны в игровой комнате, которая работает час утром и час вечером. У входа на этаж — бахилы в специальных ящиках, изображающих
— Мы рисуем во время ночных дежурств. Мы же без права сна...
— А вам за это доплачивают? — спрашиваю.
— Да кто нам будет доплачивать, — смеется, — мы для детей делаем, а не для денег.
Сандалики
На прием к неврологу-эпилептологу Григорию Кузьмичу приводят мальчика. На ногах у него ортопедические сандалики, из которых на несколько сантиметров вперед выпирают большие пальцы. Полгода назад этот ребенок приходил в той же обуви. И уже тогда она была мала.
— Ой, да мы торопились, перепутали, — оправдалась тогда медсестра.
Теперь нога мальчика выросла еще больше, а обувь по-прежнему «перепутанная».
Врач-реабилитолог фонда Александр Фокин: «У детей совершенно убитая ортопедическая обувь: либо они ее донашивают за кем-то, что просто швах, либо она вся в дырках».
В отделении милосердия дети лежат в кроватках. Молча. В коридоре громко работает телевизор: «Картины норвежского живописца, которые раньше были оранжево-желтые стали цвета слоновой кости... Сегодня доллар по центробанку стоит...»
Ни в холле, ни в палатах не видно мест, где детей могли бы выкладывать на пол, чтобы у них была хотя бы минимальная возможность двигаться. Местные волонтеры предлагали организовать такую зону, начмед поддержал их, но воспротивились нянечки: «Да мы же их не натаскаемся! Да и когда все это делать?»
Медсестры говорят между собой: «Помнишь, этот вот, когда его привезли, он ползал. А сейчас нет». Способность к передвижениям у детей «отмирает», образуются контрактуры, руки и ноги фиксируются в одном положении.
Врач-реабилитолог фонда Александр Фокин: «В учреждении большое количество тяжелых лежачих детей, которым не оказывается должная медицинская помощь, не только реабилитационная, но даже профилактическая. Плохо организована медицинская помощь в сторонних учреждениях, даже просто по наблюдению за определенными патологиями. Например, рентген тазобедренных суставов вообще не проводится. Здесь очень много диагнозов ДЦП, много именно лежачих детей, которые требуют определенного наблюдения и ведения. Этим могут заниматься даже нянечки, если их научить Те состояния, в которых находятся дети, они развили сами в этом учреждении».
Дочь Обамы
На приеме у педиатра Натальи Гортаевой девочка Зарина. Она хватает фонендоскоп и тянет к себе.
— Ее у нас называют дочь Обамы, — смеется фельдшер, — ее должны были усыновить в Америку, а тут вышел этот закон. Ну, она и осталась тут. Теперь вот так ее зовем в шутку.
— Как у вас проводится работа с приемными семьями? — спрашивает начмеда юрист
— А никак, — отвечает он, — Полгода назад персонал предложил организовать дни открытых дверей. Последовала бурная деятельность. Но за два дня до дня мероприятия вводится — что? Правильно, карантин!
Как оказалось, за последний год ни один ребенок не ушел в семью. По словам сотрудников ДДИ, руководитель местной опеки в «черном списке» у директора, он распорядился не пускать ее в интернат.
Хочу в Москву
В кабинете у детского психиатра Ольги Атмашкиной и клинического психолога Ксении Сибиряковой девочка Света.
— Я в Москву хочу! — Света уверена в своих желаниях.
— Зачем?
— Купаться!
За ней следом приходит Максим. Он сидит в инвалидной коляске. Максиму скоро 18. Он знает времена года, ходит в школу и любит заниматься цветами: у него есть красная, розовая, белая и королевская герани.
За все время жизни в ДДИ Максим ни разу не проходил ни одного курса реабилитации. Он говорит, что когда-то мог ходить.
— Знаете, о чем я мечтаю? — парень доверительно наклоняется к врачам, — Встать на ноги!
На вопрос, почему мальчика не реабилитировали, Юрий Владимирович отвечает: «У нас 111 воспитанников, записи о необходимости санаторно-курортного лечения у 14. Направляем их для получения санаторно-курортной карты. Одно из не абсолютных, а относительных противопоказаний, умственная отсталость. И врачи правы. И мы свою работу выполнили. А результата нет».
Реабилитацию в стенах интерната провести также невозможно: учреждение не лицензировано на этот вид деятельности, а в штате нет врача-реабилитолога.
Маша — психически сохранная девочка. Ее диагноз связан с нарушением развития спинного мозга. У нее больные почки.
Врач ультразвуковой диагностики Иван Кротов спрашивает, сколько раз в день Машу катетеризируют. Оказывается, что всего один. А нужно — минимум три.
— Раньше три раза выводили мочу, а сейчас вот катетеры кончаются, всего 15 штук осталось, так выводим только на ночь. Ну да она сама стала понемножку днем справляться...
Оказывается, чтобы официально закупить катетеры для ДДИ, нужно объявлять тендер. То есть, новые катетеры прибудут минимум через три месяца, кроме того, по тендеру, скорее всего, закупят самые дешевые. На вопрос, почему не попросить помощи у благотворительных организаций, Юрий Владимирович говорит, что это тоже сложно и разводит руками.
Это нонсенс
Саша — самый младший в ДДИ, его только недавно перевели. Ему всего 4 года. Но зубы во рту у Саши все изъеденные, желтые, с черными прожилками. Такие же зубы у остальных детей в интернате.
— Дети не знают, когда им мыть руки и когда им чистить зубы, у них не выработаны санитарно-гигиенические навыки, — говорит дефектолог Анна Левина.
Проблемы с зубами могут быть связаны с экологией, качеством воды или пищи. По словам одного из волонтеров, всех детей в отделении милосердия кормят едой, пропущенной через блендер. Да, некоторых из них можно научить жевать, но это долго и сложно. У части детей подобная пища не усваивается, у них уже развилась белково-энергетическая недостаточность, которая, кстати, в медицинских картах никак не отмечена. Таким подопечным нужно ставить гастростомы и давать специализированное питание.
— Министерство социальной политики Свердловской области приняло решение о формировании отделения зондового питания на базе Екатеринбургского ДДИ на 50 коек, — говорит начмед интерната, — Сейчас они все заполнены. По мере освобождения коек, мы отправляем детей туда. В ряде случаев тяжесть состояния нарастает. Гастростома, конечно, проще. Но, чтобы установить гастростому, надо включать вопрос присвоения паллиативного статуса, а еще медики в ряде случае не знают технологии установки гастростомы. У нас изначально получается ситуация, что я почему-то должен на базе учреждения соцзащиты формировать медицинскую базу. Это нонсенс.
Прямая речь
Медсестра:
«Я ведь премию сейчас потеряю, если что-то из этого выйдет. Не хочу, чтобы что-то вылазило».
Директор ДДИ Александр Иванович Шалагинов:
«Я хочу немножко извиниться за вчерашнее. Звонит министерство в течение недели: то проводи, то не проводи. Поэтому передайте коллективу, что я прошу извинить меня. И отсюда не все, наверное, получилось по программе, что вы хотели сделать. И программу поздно прислали, и мы не знали будет или не будет данное мероприятие. Я хочу выразить благодарность бригаде врачей, надеюсь, ваш приезд даст положительные результаты, как и в прошлый раз. Мы же ваши рекомендации исполняли по многим позициям, где-то полностью, где-то не в полном объеме, но мы старались. Сейчас у нас 115 детей и 150 сотрудников. Больше нам сотрудников не положено и не дает Министерство. Еще проблема в том, что мы удалены от городов, и тут проблема с врачебными кадрами. Проблемы есть и в младшем медицинском персонале — далеко ездить, сменная работа».
Врач-невролог Григорий Викторович Кузьмич:
«Впечатления об учреждении тяжелые, за счет того, что медицинская помощь на очень низком уровне как в самом учреждении, так и в обслуживающих его стационарах. Из осмотренных мной 17 человек общий объем выполненных рекомендаций примерно 5-10%. Из-за этого никаких существенных улучшений не получено. Есть двое детей, которые все-таки улучшились, там рекомендации частично выполнены, и это порадовало».
Заместитель директора по медицинской части Дмитрий Юрьевич Чуриков:
«Лучше бы я ничего не делал. Мне проще сказать, почему я этого не сделал — потому что этому мешают объективные факторы. А сейчас мне придется голову ломать, как решать эти задачи».
Статистика
За два дня работы в Нижнетуринском детском доме-интернате доктором ультразвуковой диагностики было осмотрено 45 детей, сделано более 100 ультразвуковых исследований, снято 11 электроэнцефалограмм. Осмотрено: отоларингологами 31 ребенок, офтальмологом — 26, реабилитологом — 16, психиатром и психологом — 16, дефектологом-логопедом 33 ребенка, педиатром — 30, неврологом-эпилептологом — 13.
В дороге врачи фонда «Дорога жизни» провели в среднем около 12-16 часов.
Выезд в Нижнетуринский ДДИ 14-16 февраля 2020 года в рамках программы «Выездные медицинские консультации для региональных детей сирот» был профинансирован грантом Президента РФ и средствами, которые перечислили жертвователи фонда «Дорога жизни».
